# Глава 1: Когда море встало

Рождение нового бога всегда было сложным, а жертвы неисчислимы, но только став богом, и обрекая мир на вечный хаос, можно спастись.

Старый рыбак Мирон сидел на каменистом берегу и чинил сеть. Он продел нить через толстую иглу и протянул ее через разорванную ячейку. Холодный ветер дул с моря, заставляя его жмуриться. Он поднял глаза на горизонт и замер. Игла выпала из пальцев.

Море вставало.

Не поднималось волнами, не бурлило и не пенилось. Оно буквально вставало – прозрачные столбы воды, идеально ровные, как колонны в древнем храме, медленно поднимались к небу.

Мирон потер глаза. Наваждение не исчезло. Столбы продолжали подниматься, внутри них, как насекомые в янтаре, застыли рыбы, медузы и водоросли.

— Твою ж... — выдохнул Мирон. Он бросил сеть и побежал к деревне, спотыкаясь о камни.

Порт Северный никогда не был большим поселением. Дюжина рыбацких домов, таверна, пристань для нескольких лодок, маленький рынок – вот и весь Северный. Никто не выбирал это место для жизни специально. Сюда приходили те, кому некуда было больше идти. Суровая погода и скудный улов не привлекали новых жителей, но и не отпускали старых.

— Море! Эй, люди! — закричал Мирон, вбегая на единственную улицу порта. — Там... там такое! Море встало!

Несколько рыбаков, чинивших лодку, подняли головы.

— Чего разорался? — фыркнул Ведан, самый молодой из артели. — Опять у Кайры самогона стянул?

— Да какой самогон?! — Мирон замахал руками. — Идите сюда! Своими глазами не поверите! Море... оно как колонны... стоит!

Рыбаки неохотно отложили инструменты и последовали за Мироном. Скоро весь порт высыпал на берег. Люди стояли молча, запрокинув головы. Женщины прижимали к себе детей, мужчины держали в руках орудия труда, которые теперь казались бесполезными игрушками.

Водяные колонны поднялись так высоко, что их верхушки терялись в облаках. Внутри колонн плавно кружились морские обитатели, будто танцуя в замедленном движении. Зрелище было бы красивым, если бы не вселяло такой необъяснимый ужас.

— Что за чертовщина? — прошептала женщина с младенцем на руках, прижимая ребенка ближе к себе.

— Ну всё, — покачал головой Мирон. — Конец нам всем. Боги на нас рукой махнули.

— Да заткнись ты со своим концом! — огрызнулся Ведан. — Просто... ну, природа так шутит. Типа как... северное сияние, только с водой.

— Ага, и ты такое раньше видел, что ли? — крикнул кто-то из задних рядов.

— Ну нет, но...

— Вот именно! — Мирон ткнул пальцем в воздух. — Никто не видел! Потому что такой хрени никогда не было, и быть не должно!

Из толпы вышел человек. В отличие от жителей порта, одетых в грубые шерстяные одежды, он носил длинный плащ из тонкой ткани, подбитый мехом. Седая борода доходила до груди, а на шее висел медальон с символом, которого никто не мог разобрать.

— Это не конец, — раздался голос из толпы. — Знак это.

Все обернулись. В первых рядах стоял незнакомец. Никто толком и не помнил, когда он появился в порту. Кажется, недели две назад. Снял комнату в таверне, платил серебром, держался особняком. Его звали Тэори, странником себя называл.

— Чё за знак такой? — прищурился староста порта, сухой старик по имени Равель.

— Всё к чертям идёт, вот что, — Тэори кивнул в сторону моря. — Боги друг друга жрут.

— Ты сейчас о чём вообще? — Равель почесал затылок.

— О богах, о ком же ещё, — фыркнул Тэори, обводя рукой толпу. — Слушайте сюда. Мир — как старая хижина на подпорках. Одна подпорка треснет — крыша накренится. Вторая сломается — стены пойдут трещинами. А третья...

— Погоди-ка, — перебил Ведан, скрестив руки на груди. — Ты что, серьёзно сейчас втираешь, что боги дохнут?

— Эх, молодость-молодость, — Тэори покачал головой. — Боги не дохнут, парень. Они как... ну, как змеи шкуру меняют. Или спать заваливаются на пару веков. А иногда просто берут и исчезают. И тогда вот такое дерьмо и случается.

Он указал на море. Теперь водяных колонн стало больше – не меньше дюжины прозрачных столбов поднималось к небу.

— И откуда ты, такой умный, всё это знаешь? — прищурился Равель.

Тэори усмехнулся в бороду. — Жрецом был, пока на дороги не подался.

— И кому же ты жрецом служил? — женщина с младенцем подалась вперёд.

— А какая разница? — отмахнулся Тэори. — Тому, кто давно забыл про меня. Важнее то, что мы тут видим. И это, друзья мои, только цветочки.

Он прошел вперед к самой кромке воды, опустился на колени и коснулся поверхности моря. Рыбаки переглянулись с тревогой.

— И чего дальше ждать? — Мирон нервно дёрнул себя за бороду.

— Всё пойдёт по пизде, — Тэори встал и стряхнул воду с пальцев. — У нас тут столбы водяные. На востоке люди, говорят, тени теряют. А уж что в центральных землях творится... лучше и не знать.

— Так чего делать-то? — Равель почесал бороду. — Нам-то что делать?

— Молиться, если есть кому, — хмыкнул Тэори. — Или ноги в руки и бежать. Хотя... сомневаюсь, что есть куда.

— А с этой хренью что будет? — Ведан мотнул головой в сторону моря.

— А хрен его знает, — Тэори развёл руками. — Может, до неба дорастут и там останутся. Может, рухнут и всех нас нахрен смоют. А может, ещё что похуже придумают. Мир рушится, парень.

Маленький мальчик, сын рыбака, вдруг закричал и указал в сторону пляжа:

— Смотрите! Человек!

Все повернулись и увидели фигуру, медленно бредущую по берегу. Человек шатался, словно был пьян или ранен. В руках он держал какой-то предмет, прижимая его к груди.

Ведан и еще двое рыбаков бросились к нему. Человек поднял голову – на изможденном лице выделялись яркие голубые глаза, лихорадочно блестевшие.

— Вода, — прохрипел незнакомец. — Прошу вас.

Он упал на колени, все еще прижимая к себе сверток. Теперь стало видно, что это книга или большой свиток в кожаном чехле.

Ведан поддержал незнакомца, пока другой рыбак достал флягу. Путник жадно припал к воде, часть ее пролилась на его потрепанную одежду. Он был одет необычно – темная роба с вышитыми золотыми символами, сейчас почти стершимися от грязи и времени, кожаные сапоги со стертыми подошвами и тяжелый пояс с пустыми ножнами.

— Ты кто такой вообще? — спросил Ведан, когда незнакомец утолил жажду.

— Суэль, — выдохнул тот, размазывая остатки воды по лицу. — Издалека пришёл. Из Безымянного Храма.

Рыбаки обменялись взглядами. Никто и слыхом не слыхивал о таком месте.

— Там... — Суэль слабо указал на море. — Вы это видите, да? Не мерещится мне?

— С самого утра пялимся, — буркнул Ведан. — Что за хрень творится?

— А... — Суэль закашлялся так, что согнулся пополам. — Либо всё начинается... либо кончается. Зависит от того, с какой стороны посмотреть.

Он попытался встать, но ноги не держали его. Ведан и второй рыбак подхватили странника под руки.

— Нужно доставить его в деревню, — сказал Ведан. — Ему нужна помощь.

Они повели Суэля к домам. Толпа расступилась, пропуская их. Тэори внимательно смотрел на новоприбывшего, особенно на сверток, который тот так бережно прижимал к груди.

Суэля привели в таверну – единственное место в порту, где можно было найти теплую еду и постель для чужака. Хозяйка, полная женщина по имени Кайра, распорядилась принести горячий суп и чистую одежду.

— Откуда путь держишь? — спросил Равель, когда Суэль выхлебал две миски супа.

— С юга пёр, — Суэль вытер рот рукавом. — Через Каймарские горы. Двадцать дней как ушёл.

— На кой? — Равель тактом никогда не страдал.

Суэль покосился на сверток, лежащий рядом с ним на лавке.

— Ответы ищу, — наконец произнёс он.

— Про эту хрень в море, что ли? — Ведан подался вперёд.

— Про всю хрень, что сейчас в мире творится, — вздохнул Суэль.

В таверну вошел Тэори. Он молча сел в дальний угол, но его взгляд был прикован к Суэлю.

— И чего с миром-то? — староста подался вперед.

— Да разваливается всё к чертям, — Суэль провёл рукой по волосам. — Медленно, но верно кончается. Эти столбы в море — так, цветочки. На востоке у людей тени пропадают. На юге огонь под водой горит, прямо, сука, в озёрах. А в центральных землях младенцы рождаются и сразу на всех языках болтают.

— И что потом? — Кайра замерла с половником в руке.

— А потом, годам к пяти, всё забывают напрочь, — Суэль покачал головой. — Мир ебанулся, потому что боги подыхают.

Тэори подался вперед, услышав эти слова.

— А что в этой книге? — Равель указал на сверток.

— Не уверен, что могу доверить эту информацию... — начал Суэль, но Тэори прервал его.

— Это реестр теогонии, не так ли? — спросил он, впервые подав голос.

Суэль резко повернулся к нему. Их взгляды встретились.

— Кто ты? — спросил Суэль напряженно.

— Тот, кто знает, что ты несешь, — ответил Тэори. — И зачем.

Суэль молча смотрел на старика. Между ними словно протянулась невидимая нить понимания, которую остальные не могли увидеть.

— Чего за тео... как её там? — Ведан нахмурился.

— Рождение бога, дубина, — бросил Тэори, не отрывая глаз от Суэля.

В таверне стало так тихо, что было слышно, как потрескивают угли в очаге.

— Вы что, блядь, серьезно...? — начал Равель, но слова застряли у него в горле.

— Он думает, — Тэори ткнул пальцем в сторону Суэля, — что нашел способ запихнуть нового бога на место сдохших.

— Ты чё, правда такое можешь? — Кайра выронила ложку.

Суэль долго молчал, затем аккуратно развязал ремешки на свертке и достал манускрипт. Книга была странной – страницы казались сделанными не из бумаги, а из материала, похожего на тонкую слюду. Они слегка светились в полумраке таверны.

— Это древний текст, — сказал Суэль. — Возможно, единственный в своем роде. Он описывает процесс... создания нового божества.

— И вы собираетесь... — Ведан не договорил, но все поняли его вопрос.

— Я не знаю, — Суэль потер глаза. — В том-то и дело... не решил ещё. Столько всего придётся положить на алтарь.

— Чего положить? — Мирон вздрогнул. — Типа, людей зарезать?

— Не только в этом дело, — Суэль скривился. — Без крови, конечно, никуда. Но главная хрень в другом. С каждым шагом ритуала всё вокруг меняется. Реальность, понимаете? Трещит по швам.

— Как водные колонны в море? — спросил кто-то.

— Нет, — Суэль покачал головой. — Это лишь симптомы болезни мироздания. Изменения, о которых я говорю, гораздо глубже и страшнее.

— Расскажи им, — сказал Тэори. — Расскажи, что будет, если ты продолжишь.

Суэль посмотрел на старика с недоумением.

— Откуда ты знаешь?

— Я был там, где ты сейчас, — ответил Тэори. — Много лет назад. У меня тоже был выбор.

— И что ты выбрал? — спросил Суэль.

— Я не закончил ритуал, — Тэори опустил глаза. — Я испугался последнего шага.

— Что за шаг такой? — Равель подозрительно прищурился.

— Последний шаг, — Суэль понизил голос почти до шепота, — это когда весь мир летит в пизду. В первичный хаос. А потом из него должно что-то новое родиться.

По таверне пронёсся гул голосов. Кто-то перекрестился, кто-то показал кулак с зажатым между пальцами амулетом.

— Так ты, блядь, мир уничтожить хочешь? — Ведан вскочил на ноги.

— Нет, — Суэль покачал головой. — Я хочу его спасти. Но чтобы спасти... может, придётся его так перекроить, что мама родная не узнает.

Он бережно закрыл манускрипт и завернул его обратно в кожаный чехол.

— Я прошу у вас только еды, воды и крова на одну ночь, — сказал Суэль. — Завтра я продолжу свой путь.

— Куда? — спросил Равель.

— На восток, — ответил Суэль. — Туда, где люди теряют тени. Я должен увидеть это своими глазами.

— Почему? — спросил Ведан.

— Потому что это еще один симптом, — объяснил Суэль. — И я должен понять, как они все связаны между собой.

— У нас есть лодка, — сказал вдруг Мирон. — Можем доставить тебя до Восточного Берега. Это сэкономит тебе несколько дней пути.

— Вы пойдете в море? — Суэль кивнул в сторону бухты, где водяные колонны продолжали тянуться к небу. — Среди этих... колонн?

— Мы обойдем их, — пожал плечами Мирон. — Мы знаем эти воды.

Суэль задумался. Затем кивнул.

— Благодарю. Возьму лодку.

— И я с вами, — вдруг подал голос Тэори.

Все уставились на него.

— Зачем тебе это? — Суэль сощурился.

— Может, помочь хочу, — пожал плечами старик. — А может, по шее тебе надавать, если что не так пойдёт. Ещё не решил.

Их глаза встретились, и каждый словно читал что-то, доступное только им двоим.

— Валяй, — наконец буркнул Суэль. — Только учти — останавливаться я не собираюсь.

— Поживём — увидим, — усмехнулся Тэори.

Вечером Суэль, набравшись сил после еды и отдыха, вышел на пристань, чтобы осмотреть лодку, на которой им предстояло отправиться в путь. Равель сопровождал его, объясняя, как они планируют обойти водяные колонны.

— Мы пойдем вдоль берега, — говорил староста, указывая направление. — Здесь мель, колонны не образуются. Потом, когда минуем мыс, повернем на восток. Если ветер будет попутным, через два дня будете на Восточном Берегу.

Суэль кивал, слушая старика. Затем он наклонился над водой, чтобы умыть лицо. В отражении на спокойной воде у причала он увидел что-то странное.

Его лицо светилось. Не отражало свет, а именно излучало его – слабое, едва заметное сияние окружало его черты. Суэль замер, вглядываясь в свое отражение. Равель, заметив его замешательство, тоже наклонился.

— Чего застыл? — староста нахмурился.

— Ты не... ничего странного не видишь? — Суэль старался говорить спокойно.

Равель наклонился, всматриваясь в отражение.

— Не-а. А должен?

Суэль молча разглядывал своё светящееся лицо в воде. Лицо, которое уже не совсем походило на его собственное — будто кто-то взял и подправил черты, сделал их тоньше, острее.

— Да нет, — наконец ответил он. — Показалось, наверно. Солнце бликует.

Равель пожал плечами и продолжил рассказывать о маршруте. Суэль слушал вполуха. Он снова наклонился над водой. Сияние никуда не исчезло. Оно стало чуть сильнее, а черты лица в отражении – еще более чужими.

"Это начинается," — подумал Суэль. — "Манускрипт действует на меня сильнее, чем я предполагал."

Он выпрямился и посмотрел на море, где водяные колонны теперь светились в лучах заходящего солнца, преломляя свет и создавая радужные переливы.

"Рождение нового бога всегда было сложным," — подумал он. — "А жертвы неисчислимы."